Дуб Штефана чел Маре умер

22.02.2013 Он прожил 500 лет и помнит времена, когда молдавские леса были бескрайними и дремучими Наше путешествие к дубу Штефана чел Маре началось в Кэприянах. День выдался туманный, но чуть проглядывало солнце, серебря поверхность монастырского пруда. Сам монастырь за прудом смотрится величественно и немного загадочно. Корреспонденты «Панорамы» проходят мимо него. Автостоянка перед ним пустая, еще тронутая ночным инеем. А Скоренский лес - хранитель господарского дуба, молча сереет на холме за монастырскими пашнями. Издали он кажется неприветливым и загадочным. Впрочем, чувство неприветливости рассеивается, когда входишь лес. Он прекрасен, как только может быть прекрасен лес в эту пору - поздним спокойствием туманной осени. Он тих и завален дубовыми листьями. Они мягко шуршат и пружинят под ногами. А зеленая трава, спутавшая весну и осень, нахально лезет из-под вороха листвы. Кое-где поникла на ветвях канареечная листва, особенно яркая на фоне сереющего леса. - Видишь, - говорит Санду, выступающий проводником, - широкая аллея? Она ведет к дубу чел Маре. До него 8-10 километров, по дубовой аллее, а потом, справа, сам дуб. Ты же понимаешь, что к такому знаменитому дереву не будет вести едва заметная тропинка. Там, возле дуба, широкий ручей. Виктор соглашается: «Да, дорога должна быть широкой», и они идут около часа, пока не оказываются на гребне холма. Ниже него, скрытые деревьями, раскинулись Страшены. И никакого ручья. - Да, - чешет в затылке Санду, - что-то не похоже. Виктор нерешительно замечает, что ручьи, насколько он знает, текут у подножия холма, а не на его вершине. - Сейчас разберемся, - бодрится Санду, доставая свой мобильник. Сейчас он будет определять местонахождение - телефон подключен к GPS, которой он еще не научился пользоваться. Телефон покряхтывает и, наконец, хорошо поставленным мужским голосом сообщает об установленной связи. На мониторчике появляется карта - сплошной зеленый фон - Скоренский лес, слева - Кэприяны, прямо - Страшены, справа - Скорены. Никакого намека на дуб. Виктор предлагает: надо бы спуститься вниз, ручей, скорее всего, там. Но Санду набирает номер Михая. «Михай знает, - поясняет он, - он был возле дуба... Алло, Михай, мы тут на гребне, в Скоренском лесу, ищем дуб чел Маре, джи-пи-эс не показывает... Санду выбрал не лучший момент для разговоров с Михаем, тот разбирается с женой. В трубку слышно, как она зудит пилящим голосом: «Что ты за мужик, ничего не можешь...». И Михай взрывается. Виктор слышит, как он вопит, Санду даже отдергивает телефон от уха. - Мэй, ты, чоклеж! - летит голос Михая из трубки, - твоей башке никакой джи-пи-эс не поможет! Только ты можешь искать ручей на вершине холма... Виктор, не дожидаясь развязки, мелко перебирая ногами, начинает спускаться вниз. Спустя минуту его настигает Санду. Вид у него все еще виноватый: «Понимаешь, жена его заставила мыть посуду, а он возьми и кокни тарелку, эта баба в него и вцепилась. Но Михай все-таки сказал: вниз до лесной дороги. Там ручей - и влево. ''Идите прямо, - говорит, - не ошибетесь''». Так и оказалось. Там, где начинался склон великого Скоренского холма, пролегла двухколейная, отлично разъезженная дорога, вся в осенней листве. А справа, среди высоких буков и осин, петляет ручей с обрывистыми берегами. Ручей давно высох, обрывы почти в рост человека. Неуемный Санду тут же полез измерять их высоту. Ручей делает удивительные по своим извивам петли. Вот представьте, очередная петля ручья - она огибает площадку, на которой поместится трейлер с прицепом, и возвращается почти в начальную точку поворота. От обрывчика, там, где начинается петля, делаешь шаг, и вот снова ручей, вернулся обратно. Эти петли так удивляли Санду, что он с час только и делал, что измерял их шагами. И успокоился, когда скатился с обрыва. Вылез весь в листве, перепуганные глазки таращит. Так и шли к дубу, с небольшими приключениями. Встретили две плотины - кучи наваленных поперек стволов и крупных веток. Решили, что это дело рук, то есть зубов, давно исчезнувших бобров. А дуб Штефана чел Маре стоит на полуострове, образованном очередной петлей ручья. Могучий, раскидистый, пятисотлетний. К нему через высохшее русло перекинут деревянный мосток. Силен дуб, вымахал за пять столетий в девятиэтажный дом. Но время и короеды оказались сильнее. Кора на стволе давно отвалилась, открыв бесконечные проходы древогрызущих насекомых. С обратной стороны в стволе зияют влажные гнилые дыры - дерево разрушается, все еще раскидывая в стороны мощные мертвые ветви. Жаль, но ведь все проходит. И дубы тоже. Вдоль дороги к дубу господаря корреспонденты видели остатки изведенных дубовых аллей - распиленные стволы старых дубов. Они тоже были древними и могучими. Обратно мы шли на Страшены по Скоренской дороге. Она не спеша поднималась на вершину великого Скоренского холма. На нем лежали тяжелые серые облака, так что нам пришлось идти в густом, как кисель, тумане. Его едва пробивал свет автомобильных фар. Мы уже отчаялись поймать страшенскую маршрутку, когда та сама неожиданно остановилась возле нас. Водитель открыл пассажирскую дверь и крикнул: «Ребята, вам не на Страшены?». В общем, командировка закончилась благополучно. Санду Думитрашку, Виктор Пэпушел mail@pan.md