РЕКВИЕМ ПО ПЕРВЫМ РОССИЙСКИМ ЗАПОВЕДНИКАМ

(обзор истории заповедного дела России в первой половине ХХ века) Составитель обзора – В.А. Бриних, Адыгейское республиканское отделение Всероссийского общества охраны природы, г. Майкоп Введение Настоящий обзор не является авторской работой. Это – литературная компиляция трудов многих исследователей истории заповедного дела в России, начиная с конца XIX века, когда в Российской Империи возникли идеи сохранения дикой природы ради нее самой, а лучшие представители русской интеллигенции разработали и начали реализовывать на практике предложения по созданию памятников природы, как тогда называли нынешние особо охраняемые природные территории. В данный обзор вошли материалы из работ Н. Реймерса, Ф. Штильмарка, В. Борейко, А. Горяшко, А. Чибилёва, Л. Буториной (об истории Ильменского заповедника), И. Вахромеевой (об истории Клязьминского заповедника), О. Химиченко (об истории Кроноцкого заповедника), с сайтов различных природоохранных ведомств и организаций, просто отрывочные сведения из Интернета о судьбе отдельных заповедников. Сравнивая аналогичную информацию из различных источников, я постарался уточнить исторические факты и исправить выявленные у отдельных авторов ошибки и неточности в указании дат и событий. Хронологические факты, отличающиеся от официальной версии, а также оценка отдельных событий являются авторскими и полностью лежат на моей совести. Я не проводил углубленного изучения поэтапного развития каждого заповедника, изменения его границ и площадей. Это не было целью данной работы. Возможно, эта задача будет выполнена в ходе написания очерка о каждом заповеднике России, от его создания до сегодняшних дней. Основной задачей настоящего обзора является предоставление широкому кругу заинтересованных лиц, в первую очередь – молодежи, в доступной форме максимально полной информации о трудном пути формировании идеологии заповедного дела, о создании и развитии с 1916 до 1951 года в границах современной Российской Федерации сети природных заповедников и особенно – о тех заповедниках, которые были созданы в этот период, но не пережили сталинского разгрома заповедной системы в 1951 году. Молодежь у нас, к сожалению, не очень любит читать книги и долго «плавать в море информации» в поисках истины. Поэтому часто пользуются непроверенной информацией из какого-то одного первого попавшегося источника. Готовя данный обзор, я убедился, сколько ошибок и неточностей содержит наша официальная статистика. А ведь я только копнул поверху, без углубленного анализа и изучения оригинальных архивных документов. Разумеется, что и настоящая работа вряд ли избежала каких-то ошибок. Многие нюансы создания и гибели первых заповедников неизвестны до сих пор. Слишком много времени прошло и уже нет в живых многих очевидцев тех событий. Поэтому любые новые сведения об истории заповедного дела бесценны. Одной из целей публикации данного обзора является сбор дополнительной информации по теме исследования и написание максимально точной и объективной истории заповедного дела не только современной России, но, возможно, истории заповедного дела в границах великой Российской Империи. Идеология заповедного дела: становление и этапы развития Национальные парки США, появившиеся в XIX веке, были, как выразился Г.А. Кожевников, своеобразным «укором» российской научной общественности. Еще в 1892 году В. В. Докучаев высказал мысль о необходимости создания специальных заповедных станций. Он писал в 1895 году, что «наши девственные черноземные степи, с их своеобразной прелестью, беспредельной ширью... с удивительной быстротой исчезают с земли русской». В отличие от национальных парков в США, которые мыслились как места для охоты, рыбалки, развлечения и отдыха, Докучаев предложил заповедывать участки сохранившейся в нетронутом состоянии дикой природы и предоставлять их в исключительное пользование коренным видам флоры и фауны. Идея этико-эстетического подхода к охране дикой природы была наиболее близка интеллигенции того времени. Именно эта идеология сохранения природы ради нее самой стала базовой для нового общественного движения в защиту памятников природы, во главе которого стояли выдающиеся отечественные учёные: ботаник И.П. Бородин, антрополог и географ Д.Н. Анучин, лесовод Г.Ф. Морозов, петербургский зоолог Д.К. Соловьёв, заведующий кафедрой зоологии МГУ Г.А. Кожевников, ботаник Харьковского университета В.А. Талиев, географ В.П. Семёнов-Тян-Шанский и его брат энтомолог А.П. Семёнов-Тян-Шанский. Именно эти деятели заложили научные основы учения о заповедниках, которые и сейчас не менее актуальны и важны для развития заповедного дела в современной России. В 1908 году председатель общества акклиматизации животных и растений, профессор зоологии и директор Зоологического музея МГУ Кожевников Григорий Александрович (1866-1933) выступил на юбилейном акклиматизационном съезде с докладом «О необходимости устройства заповедных участков русской природы», где впервые в отечественной научной литературе заявил о важности сохранения отдельных территорий дикой природы в полной неприкосновенности. Все положения этого доклада справедливы по сей день: «Участки, предназначенные для того, чтобы сохранить образцы первобытной природы, должны быть довольно большого размера, чтобы влияние культурности соседних местностей не отражалось на них, по крайней мере, на далеких от края частях их. Участки эти должны быть заповедными в самом строгом смысле слова. По отношению к фауне в них должна быть абсолютно запрещена всякая стрельба и ловля каких бы то ни было животных, за исключением тех случаев, когда это нужно для научного исследования. Всякие меры, нарушающие естественные условия борьбы за существование, здесь недопустимы. По отношению к флоре необходимо отменить прорубание просек, подчистку леса, даже сенокос и, уж конечно, всякие посевы и посадки. Не надо ничего устранять, ничего добавлять, ничего улучшать. Надо предоставить природу самой себе и наблюдать результаты. Заповедные участки имеют громадное значение, а потому устройство их должно быть прежде всего делом государственным. Конечно, это может быть делом общественной и частной инициативы, но государство должно здесь идти впереди». Бородин Иван Парфеньевич (1847-1930), академик Петербургской Академии наук, основатель и председатель Русского ботанического общества (с 1915 г.), вице-президент Академии наук. В 1910 году в докладе «Охрана памятников природы» он писал, что создание заповедных территорий – «это наш нравственный долг перед родиной, человечеством и наукой. Мы уже поняли необходимость охранять памятники нашей старины; пора нам проникнуться сознанием, что важнейшими из них являются остатки той природы, среди которой когда-то складывалась наша государственная мощь, жили и действовали наши предки. Растерять эти остатки было бы преступлением». Бородин обратил внимание на то, что Императорское Русское географическое общество с его разветвлённой сетью отделов во всех, в том числе отдалённых, губерниях располагает уникальной возможностью организовать «центральный природоохранительный комитет с участием в нём представителей различных заинтересованных ведомств». Именно после этого доклада И.П. Бородина 5 марта 1912 года Совет Императорского Русского географического общества (ИРГО) утвердил Положение о постоянной Природоохранительной комиссии, во втором пункте которого было записано: «Цель комиссии – возбуждать интерес в широких слоях населения и у правительства к вопросам об охранении памятников природы России и осуществлять на деле сохранение в неприкосновенности отдельных участков или целых местностей, важных в ботанико- и зоогеографическом, геологическом и вообще в физико-географическом отношениях, охранение отдельных видов растений, животных и проч.». В ее состав вошли такие видные деятели отечественной науки, как И.П. Бородин, А.И. Воейков, Ю.М. Шокальский, А.П. Семенов-Тян-Шанский, В.П. Семенов-Тян-Шанский, Г.Ф. Морозов, В.Н. Сукачев, Н.В. Насонов. Морозов Георгий Фёдорович (1867-1920), создатель учения о лесе как географическом и историческом явлении, был одним из последовательных сторонников географического подхода при организации сети заповедников. Он писал, что «выделение заповедных участков должно происходить по возможности планомерно с положением в основу ботанико-географического подразделения: заповедные участки должны находиться в каждой ботанико-географической области, представляя в своей совокупности ряд характернейших и наиболее ценных в научном отношении типов растительности». Семёнов-Тян-Шанский Андрей Петрович (1866-1942), президент Русского энтомологического общества, был одним из самых радикальных сторонников самоценности дикой природы. По его мнению, «свобода необходима для природы так же, как она необходима для людей». Эту свободу, по его мнению, должны обеспечивать заповедники: «Нетронутая человеком природа даёт ему ничем не заменимые эстетические наслаждения, возвышая его душу, – на нас лежит и большой нравственный долг перед природой, сыновний долг перед матерью». Настоящим завещанием для последующих поколений могут служить слова Вениамина Петровича Семёнова-Тян-Шанского (1870-1942), основателя и редактора многотомного издания «Россия. Полное географическое описание нашего Отечества», одного из самых активных членов в Природоохранительной комиссии: «На нашей обязанности лежит сохранить для потомства, где только можно, в полной неприкосновенности, полностью черты лика матери-Земли, дабы оно имело всегда возможность в них вглядываться и поучиться в натуре тому, о чём оно только слыхало из книг. ... Сохранение нетронутым естественного цельного географического ландшафта от далёких предков поможет потомкам легче критически разобраться во всей той сложной искусственной обстановке, в которой им придётся жить и действовать». В 1918 году Постоянная Природоохранительная комиссия Императорского Русского географического общества прекратила своё существование. Однако она немало успела сделать для создания заповедников. Об эффективности работы этой комиссии ИРГО свидетельствует то, что на основе ее предложений Главное управление землеустройства и земледелия Департамента земледелия России, начиная с 1912 года, организует десятки экспедиций по созданию заповедников в дельту Волги, на Северный Урал, в Печорскую тайгу, на Камчатку, в Прибайкалье, Саяны. Печатались брошюры, готовились проекты природоохранных законов, была организована первая в стране перепись объектов, нуждающихся в заповедании. О необходимости заповедания интереснейших в почвенном, геоботаническом и флористическом отношении степных участков специалисты говорили еще в начале ХХ века. Так, по инициативе известного ботаника И.И. Спрыгина в 1905 году было создано Пензенское общество любителей естествознания и краеведения, которое уже в 1914 году ходатайствовало перед Постоянной природоохранной комиссией Русского географического общества о заповедании в Пензенской губернии 4-х участков, в том числе и Попереченской степи. Однако первые практические шаги в этом направлении были сделаны уже при Советской власти, в 1919 году. Несмотря на передовые для того времени идеи о самоценности природы, всё же первые заповедники в России создавались в целях сохранения наиболее ценных и потому наиболее хищнически истребляемых охотничьих ресурсов. Так, в начале ХХ века научная общественность проявляла большую обеспокоенность из-за резкого сокращения численности птиц, связанного, в частности с модой на птичьи перья. В связи с происходящим, в 1912 году Департамент земледелия и Императорское общество акклиматизации животных и растений командируют в дельту Волги профессора Московского университета Б.М. Житкова и ассистента С.И. Огнева для разработки мер спасения местной фауны. В 1914 году по материалам командировки опубликована статья Б.М. Житкова «О промысле и охране птиц в дельте Волги», в которой показана картина варварского истребления птиц и намечен план создания заповедника. Этот заповедник – Астраханский, был создан чуть позже, уже при Советской власти в 1919 году. Особые опасения вызывала судьба соболя, который исчез из значительной части ареала или сохранился единично в наиболее труднодоступных участках. Поэтому в 1912 году был принят закон, запрещающий промысел этого зверя на три года, и постановление Совета Министров о признании для сохранения соболя неотложности выделения охранных участков, так называемых заповедников, которые служили бы местом для спокойного существования и размножения соболей и центром их расселения в прилегающие охотничьи районы. Отдел рыбных промыслов и охоты Департамента земледелия развернул работы по организации соболиных заповедников. Первый известный из литературы проект соболиного заповедника был разработан выпускником Лесного института В.И. Белоусовым в 1912 году «С малыми средствами лучше не начинать дела, – писал он в 1915 году. – Самое слово «заповедник» показывает, что дело должно быть поставлено на твердую почву и должно вестись непрерывно и длительно. Если заповедник хоть на один год превратится в «незаповедник», то все пропало. В другой раз на том же месте заповедника не основать...». В 1913 году Департамент земледелия учредил три довольно крупные экспедиции для организации специальных соболиных заповедников: Баргузинскую, Саянскую и Камчатскую. Эти экспедиции прошли в очень тяжелых условиях в 1914-1916 гг., но их труды остаются по сей день примером работы по проектированию заповедников. Одновременно Ф.Ф. Шиллингером, впоследствии известным деятелем в области охраны природы, был представлен проект создания соболиных заповедников-зооферм в Прибайкалье. Поступали предложения о заповедании участков для охраны соболя в Печорской тайге и других районах страны. Вообще следует отметить, что многие заповедники, созданные уже при Советской власти, имели в качестве своих предшественников длительное время существовавшие охраняемые как на местном, так и на общегосударственном уровне природные территории. В основном на них соблюдался режим строгой охраны определенного охотничье-промыслового ресурса, но также запрещались рубки леса, разработка полезных ископаемых и другие виды деятельности, негативно воздействующие на среду обитания животных. Так, Кавказский заповедник был создан в границах существовавшей до 1909 года Великокняжеской Кубанской охоты (по сути, федерального зоологического заказника), заповедник «Кедровая падь» – на месте комплексного заказника, созданного еще в 1916 году усилиями местного Славянского лесничества и Приморского лесного общества. Кроноцкий заповедник, официально созданный в 1934 году, на самом деле имеет длительную историю охраны своей территории. Первое упоминание об охране этих мест камчадалами содержится в отчете С.П. Крашенинникова «Описание земли Камчатки» (1755 г.). В 1882 году при генерал-губернаторе Восточной Сибири Д.Г. Анучине на местном уровне были учреждены Кроноцкий и Асачинский соболиные заповедники, одновременно с ними был учрежден Лопатинский бобровый заповедник (сегодня это территория государственного заказника федерального значения «Южно-Камчатский», а с 1927 по 1932 гг. функционировал местный заповедник «Бобровые лежбища мыса Лопатки»). В 1911 году губернатор Камчатки в письме от 2 ноября отмечал, что «ввиду чрезвычайной важности для населения, чтобы по возможности соболь сохранялся от истребления, меры к этому принимаются издавна и населением, и администрацией. Так, некоторые местности на полуострове Камчатка, считаемые населением удобными для размножения этого ценного зверька, издавна объявлены заказниками, и промысел там соболя строжайше воспрещен. Таковы местности Асача и Кроноки». В 1915 году в результате работы экспедиции Д.К. Соловьева определилась территория под Саянский заповедник (ему предшествовали «местные» соболиные заповедники — Китайский и Казырсукский). Основную территорию Саянского заповедника выбрали в пределах нынешнего Нижнеудинского района Иркутской области, охватив также восточную часть нынешнего Курагинского района Красноярского края. Площадь предполагаемого заповедника, таким образом, должна была составить около 500 000 десятин (1200 тыс. га). Эта огромная заповедная территория заняла бы всю юго-западную часть современной Тофаларии. «Как памятник девственной природы, – писал Д.К. Соловьев, – Саянский заповедник, благодаря чрезвычайно разнообразному и красивому ландшафту и сочетанию самых различных представителей флоры и фауны, которые сохранятся в нем в нетронутом виде на неопределенное время, будет иметь большую ценность в научном и просветительном отношениях для будущих поколений». 28 мая 1915 года постановлением иркутского генерал-губернатора на основании статьи 27 Лесного устава издания 1905 года проектируемая под Саянский заповедник площадь была изъята из пользования населения (семьи были выселены со своих земель) и объявлена заказной (дачей единственного владения казны). В этом же году на предварительную охрану заповедника Департаментом земледелия было ассигновано 1795 руб. и три стражника поселились в зимовьях на северной границе проектируемого заповедника. В начале 1916 года, после того как работы экспедиции закончились и границы заповедника были окончательно выяснены, на состоявшемся 25 февраля 1916 года при Департаменте земледелия совещании получило одобрение предложение об организации Саянского соболиного заповедника в Енисейской губернии. План его организации приняли без изменений, и на его осуществление ассигновали 22,7 тыс. руб., а 1 мая 1916 года был назначен заведующий Саянского заповедника Август Гансович Лепп (участник экспедиции Д. К. Соловьева). В 1917 году на продолжение работ по организации заповедника Департаментом земледелия было ассигновано 16 000 руб., из них 10 800 – жалование 18 человекам, выполнявшим роль охранников, 2400 – заведующему. Но условия существования заповедника после событий 1917 года оказались крайне трудными, этот район вскоре попал в зону гражданской войны. Заповедник перешел в ведение Сельскохозяйственного ученого кабинета Комиссариата земледелия Временного сибирского правительства и в период 1918-1919 гг. прекратил свое существование, не успев даже официально оформиться на правительственном уровне. Фактически, на протяжении 5 лет (1915-1919 гг.) данная территория охранялась в качестве заказника, зарезервированного под создание Саянского соболиного заповедника, который был официально создан уже при Советской власти в 1939 году. Первый общегосударственный акт «Об установлении правил об охотничьих заповедниках» был принят в октябре 1916 года, а 29 декабря того же года распоряжением Министра Земледелия в Правительствующий Сенат был представлен акт «Об установлении в Забайкальской области Баргузинского охотничьего заповедника». Эта дата считается датой рождения первого российского государственного заповедника. Своеобразным итогом деятельности Постоянной Природоохранительной комиссии стал представленный в октябре 1917 года на заседании Постоянной природоохранительной комиссии ИРГО доклад В.П. Семенова-Тян-Шанского и Г.А. Кожевникова «О типичных местностях, в которых необходимо организовать заповедники по образцу американских национальных парков». К докладу прилагалась карта Северного полушария, на которой были нанесены уже созданные национальные парки США и 46 национальных парков, которые необходимо организовать в России. К этому следует добавить, что в начале 1918 года Природоохранительная комиссия Русского Географического общества опубликовала брошюру видного работника заповедного дела того времени зоолога Д.К. Соловьева «Типы организаций, способствующих охране природы». Проект Д.К. Соловьева предусматривал более 30 форм охраняемых природных территорий, что особенно актуально в нынешних условиях. В современной России категорий и типов особо охраняемых природных территорий (ООПТ) намного меньше и предпринимаются попытки на федеральном уровне законодательно их еще больше сократить. В США, Канаде, Великобритании и других странах таких категорий множество, например, область охраняемого ландшафта, участки исключительной природной красоты, живописная река, национальная река и т.д. В Канаде 13 рек общей протяжённостью 3 тыс. км получили природоохранный статус «национальной реки». В США в 1993 году специальным законом охранялось 153 речных участка общей длиной 18 тыс. км. В мире широко практикуются так называемые кластерные ООПТ линейного (например, по пути миграций) и кустового типа. Кроме того, на многих территориях природоохранный режим может носить сезонный характер. Для сохранения биоразнообразия (конкретных видов растений и животных) практикуются определённые виды защитного природопользования, например, выпас скота ограниченной нагрузки, щадящее сенокошение. Естественно, что эти методы неприемлемы для классических природных заповедников и заповедных зон национальных парков. Во многих региональных отделениях Императорского Русского географического общества были созданы собственные природоохранительные комиссии. Кавказский отдел общества в г. Тифлисе совместно с Академией наук в 1912 году добивается объявления заповедником Лагодехского ущелья. Отдел общества в г. Иркутске принимает активное участие в организации в 1916 году Баргузинского заповедника. В 1914 году по инициативе Природоохранительной комиссии при Оренбургском отделе ИРГО были начаты работы по организации степного заповедника в Кустанайском уезде Тургайской области. В том же году Переселенческое управление выделило местному отделу ИРГО 5000 десятин степных угодий «для обращения в заповедник». Реализацию данного проекта сорвала начавшаяся Первая мировая война. Несмотря на революционные события 1917 года, природоохранная деятельность в стране не остановилась. Уже с первых месяцев новой власти группа бывших профессиональных революционеров активно оказывала покровительство зарождавшемуся советскому природоохранному движению. К ним относятся А.В. Луначарский, руководитель Народного Комиссариата просвещения в 20-е годы, Н.И. Крыленко, председатель Верховного трибунала, П.Г. Смидович — член Президиума ВЦИК, возглавлял Центральное бюро по краеведению, а в 30-е годы – Комитет по заповедникам при СНК РСФСР и др. Уже после прекращения деятельности Постоянной Природоохранительной комиссии Г.А. Кожевников в 1918 году обращается в Советское правительство с пространной докладной запиской «Охрана природы в разных странах в связи с вопросами о постановке этого дела в России». Может быть, это способствовало тому, что в декрете «Об охране научных ценностей», утвержденном СНК РСФСР еще в декабре 1918 года, заповедники были упомянуты в перечне объектов, подлежащих сбережению для научных целей. Очень показателен в части отображения сложной ситуации первых послереволюционных лет пример мучительного и продолжительного процесса создания Ильменского заповедника. Позиция охраны Ильменских гор Советским государством была изложена в докладе от 1918 года «Об основаниях для национализации местности, расположенной в пределах Миасской горнозаводской дачи, с целью создания национального парка и природного музея». Доклад не имеет подписи, возможно, он написан Н.М. Федоровским, руководителем Горного Совета ВСНХа совместно с членами Разведочной секции Горного Совета ВСНХа, которая занималась «выделением части Ильменских гор (Миасский округ) для образования природного минералогического музея». А.Е. Ферсман, которого в течение многих десятилетий считали инициатором и организатором создания Ильменского заповедника, в 1918 году выступал против заповедания Ильмен, считая, что «по сравнению с образцовыми действительными заповедниками культурных стран, например, Тюрингии, наш будущий, Ильменский, является платоническим». А.Е. Ферсман предложил создать в Ильменах только минералогическую станцию и астрономический наблюдательный пункт. Члены Радиевой экспедиции, которые присутствовали на этом заседании, в отличие от их руководителя, выразили «живейший интерес и одобрение намечающейся организации Ильменского заповедника и минералогической станции». В этом протоколе впервые по отношению к Ильменах прозвучал термин «заповедник». 14 мая 1920 года В.И. Лениным был подписан декрет, в котором говорилось: «ввиду исключительного научного значения Ильменских гор на Южном Урале у реки Миасс и в целях охранения их природных минеральных богатств» (...) «предоставить право Народному Комиссариату по просвещению по согласованию с Горным Советом ВСНХ объявлять отдельные участки Ильменских гор на Южном Урале у Миасса Государственным Минералогическим заповедником, т.е. национальным достоянием, предназначенным исключительно для научных и научно-технических задач страны... Эти заповедники переходят в ведение Народного Комиссариата просвещения». По сути, декрет от 1920 года являлся мандатом, предоставляющим полномочия Наркомату Просвещения РСФСР по созданию государственного минералогического заповедника. Организация Ильменского заповедника не являлась единовременным актом: разработка и утверждение документов до начала финансирования заповедника проводилась в течение 1918-1924 гг., что дает основание выделить подготовительный этап функционирования заповедника. Сам же Ильменский минералогический заповедник как учреждение был создан и начал работу только в 1924 году (по крайней мере, в 1923 году в перечне заповедников Наркомпроса его еще нет). 6 мая 1924 года Малый Совнарком вынес решение о включении Ильменского минералогического заповедника в сеть научно-исследовательских учреждений Наркомпроса. 20 июля 1924 года СНК РСФСР утвердил решение Малого Совнаркома и постановил «включить Государственный Ильменский минералогический заповедник в сеть учреждений Наркомпроса, находящихся на государственном бюджете, с 1 июня сего года». Научное руководство работами Ильменского заповедника принял на себя академик А.Е. Ферсман. Первые минералогические коллекции заповедника начали создаваться в 1925 году. С 1 декабря 1935 года Ильменский заповедник был преобразован из минералогического в комплексный – биолого-минералогический. С этого момента охране подлежат не только минералы, но и растительный и животный мир. В самом разгаре гражданской войны в 1919 году В.И. Ленин принял в Кремле делегата Астраханского губисполкома Н.Н. Подъяпольского, который среди других вопросов привез предложения по организации Астраханского в дельте Волги и Солонцово-Степного заповедников. По словам делегата, В.И. Ленин «высказал одобрение всем нашим начинаниям и, в частности, относительно проекта устройства заповедников. Сказал, что дело охраны природы имеет значение не только для Астраханского края, но и для всей республики, и что он придает ему срочное значение». В тот же вечер Н.Н. Подъяпольский написал проект декрета «О государственном заповедании», который хоть и не был официально утвержден, но сыграл немалую роль в становлении правовых основ заповедного дела. В проекте декрета, составленном Н.Н. Подъяпольским, руководство заповедниками возлагалось на Народный комиссариат просвещения. В январе 1919 года при научном отделе Народного комиссариата просвещения была создана специальная Комиссия по заповедникам в составе Г.А. Кожевникова, Н.М. Кулагина, С.А. Бутурлина, Б.М. Житкова, А.Ф. Котса и сотрудников НКП В.Т. Тер-Оганесова и П.П. Смолина, которая одобрила проект Н.Н. Подъяпольского об Астраханском заповеднике. 1 февраля того же года коллегия Наркомпроса подчинила еще формально не созданный заповедник научной секции наркомата и взяла его на свой бюджет. Но официально Астраханский заповедник был учрежден решением Астраханского губисполкома только 11 апреля 1919 года. В августе того же 1919 года Постановлением Пензенского губернского земельного отдела был выделен «участок степи у деревни Поперечное в количестве 100 десятин в качестве заповедного, и …передан в ведение Общества любителей естествознания». Так был организован один из первых Российских заповедников – «Попереченская степь». В 20-е годы были дополнительно заповеданы пять пензенских участков и еще пять – в других областях (Самарской и Оренбургской). По мере роста и присоединения новых территорий, заповедник менял свое название. С 1924 года, после принятия на государственное обеспечение, он стал называться Пензенским, с 1927, после присоединения участков в других губерниях, – Средне-Волжским. В 1929 году в его состав была включена Кунчеровская степь. С 1937 года Средне-Волжский заповедник стал именоваться Куйбышевским. Куйбышевский заповедник просуществовал до 1951 года и в числе многих других, был закрыт по решению Правительства РСФСР. В 1920 году В.И. Ленин и Нарком просвещения А.В. Луначарский получили из Армавира от уполномоченного Реввоенсовета Кавказского фронта телеграмму следующего содержания: «В только что освобожденной от белых Кубанской области, в пределах Майкопского и Лабинского отделов, в верховьях рек Белой и Малой Лабы имеются лесные дачи площадью, равной 322 200 десятинам. В означенных дачах водилось около 500 зубров, громадное количество разновидных туров ... вследствие чего раньше арендовал и охранял означенные дачи великий князь Сергей Михайлович. Впоследствии Академия наук означенные лесные дачи хотела превратить в государственный заповедник, проект которого имеется и сейчас в Академии наук, но с началом Гражданской войны вопрос заглох. Означенные лесные дачи своей флорой напоминают Йеллоустонский парк в Америке. Ни в одной части Кавказа нет такой растительности. Встречаются деревья тиса с возрастом в тысячу пятьсот лет. Местность горная, непроходимая и абсолютно безлюдная, встречаются снежные вершины и попасные луга, хвойный лес, частью лиственный, растительность альпийская и субальпийская. Ввиду высокой стоимости кожи зубра, последние истребляются населением, и зубров насчитывается сейчас около ста. В целях сохранения означенного леса и флоры, а также зубров, которых в Европе абсолютно не осталось и на которых обращены сейчас все взоры естествознателей Европы, жду Ваших срочных распоряжений об устройстве государственного заповедника в означенном районе. Временно, впредь до приезда из Москвы представителей для разработки подробного плана заповедника, прошу назначить на должность управляющего заповедника, поручив ему же организацию временной охраны, агронома-естественника, бывшего лесничего Шапошникова Христофора Георгиевича». Скорее всего, текст этой телеграммы готовил сам Х.Г. Шапошников, ставший первым директором Кавказского заповедника, который сейчас носит его имя. 3 декабря 1920 года Кубано-Черноморский ревком принял постановление о создании Кубанского высокогорного заповедника в границах, намеченных до революции Академией наук, площадью 300 000 га. И только 12 мая 1924 года Советом Народных Комиссаров РСФСР был утвержден декрет о создании Кавказского зубрового заповедника. Местные власти присвоили учреждаемому заповеднику название «Кавказский зубровый», против которого Х.Г. Шапошников категорически возражал. Он считал, что, во-первых, в названии ни в коем случае на должны упоминаться зубры, «...чтобы не вызвать озлобление местного населения против невинных животных...». Во-вторых, заповеднику более подходит название: «Кубанский высокогор¬ный», поскольку на значительной площади он охватывает высокогорья Западного Кавказа. В-третьих, Х.Г. Шапошников считал, что ценность заповедника в комплексе особенностей «в области геологии, ботаники и зоологии. Значение охраны этой горной полосы с ее лесами велико в экономической жизни края, он имеет и прекрасные условия для изысканий в области общих естественноисторических проблем. Кроме этого, область заповедника является редкой по богатству материалов для проведения экскурсий, для туризма и для удовлетворения чувства эстетики». Таким образом, Х.Г. Шапошников один из первых еще в начале прошлого века высказал идею создания биосферных заповедников в их современном понимании. В Наркомпросе в 1920-1923 гг. проходила неоднократная реорганизация отдела по делам охраны природы, но основным фактором было то, что в первые годы, вследствие сосредоточения сил республики на деле внешней обороны и борьбы за хозяйственное восстановление, работа по охране природы велась слабо и к 1922 году почти совершенно замерла как в центре, так и на местах. Главной причиной этого был недостаток средств. Тяжелые экономические тиски НЭПа не дали практически закрепить принцип «неприкосновенности для научно-практических целей наиболее ценных памятников природы». Н.М. Федоровский, руководитель Горного Совета ВСНХа и один из инициаторов создания Ильменского заповедника, сделал предложение Госплану по самоокупаемости заповедников, хотя проблема преодоления финансовых трудностей, вызванных хозрасчетной политикой НЭПа, обсуждалась в Наркомпосе еще в 1921 году. Это была попытка временной уступки суровым условиям начала двадцатых годов, но она предвещала усиление негативных тенденций нарушения принципа неприкосновенности охраняемых страной территорий в тридцатые и последующие годы. Именно наличие этих тенденций усиливало противостояние между сторонниками и противниками развития заповедного дела в Советской России по американскому пути. Ведь принципиальным отличием американских национальных парков от наших заповедников был прежде всего элемент коммерческой деятельности, получение дохода и слабое развитие научных исследований. Можно утверждать, что заповедники отдела охраны природы Главнауки Наркомпроса, создававшиеся в начале 20-х годов, были одними из первых советских научно-исследовательских учреждений. Ученый секретарь Государственного комитета по охране природы С.А. Северцов, выступая в 1929 году на Первом Всероссийском съезде по охране природы, подчеркивал, что заповедники Наркомпроса в отличие от зарубежных национальных парков и «охотничьих» заповедников, создаваемых в то время Наркомземом (Лапландский, Кондо-Сосвинский, Воронежский и др.), являются научно-исследовательскими учреждениями. В качестве научных станций были созданы заповедники Косинский и «Живая Книга» в Подмосковье. В Пензенском и Астраханском заповедниках продолжались научные наблюдения, начатые еще до создания этих заповедников. С первых же лет своего существования многие заповедники становились своеобразной базой для летних исследований приезжавших сюда специалистов. В январе 1921 г. В.И. Ленин подписал декрет «О Байкальских государственных заповедниках» (текст готовил Ф.Ф. Шиллингер), в соответствии с которым подлежали охране полуостров Святой Нос, Чивыркуйский залив и ряд других участков. Однако этот проект не был воплощен в жизнь и остался на бумаге. С мая 1921 года начал действовать отдел охраны природы при Главмузее Наркомпроса, которым был подготовлен проект декрета «Об охране памятников природы, садов и парков», подписанный В.И. Лениным 16 октября 1921 года (текст готовили И.Э. Грабарь, В.И. Талиев, Т.Г. Трапезников). В проекте предлагалось создание специального Комитета по охране памятников природы, но это было признано преждевременным. Декрет предоставлял право Народному комиссариату просвещения по согласованию с другими заинтересованными ведомствами и учреждениями объявлять участки природы и отдельные объекты (животные, растения, горные породы и т. д.), представляющие особую научную и культурно-историческую ценность, неприкосновенными памятниками природы. «Более значительные по площади участки природы, замечательные своими памятниками, объявляются заповедниками и национальными парками. Сады и парки историко-художественного значения, созданные по заданиям художественно-паркового искусства или связанные с архитектурными сооружениями, представляющими с ними одно художественное целое, могут быть объявлены НК просвещения по соглашению с заинтересованными ведомствами неприкосновенными памятниками садово-парковой культуры музейно-академического значения». Значение этого декрета состоит, прежде всего, в том, что он заложил основы классификации охраняемых природных территорий в СССР. Наряду с заповедниками декрет предполагал существование в нашей стране национальных парков, неприкосновенных памятников природы, садов и парков историко-художественного значения. На основании этого декрета в стране была развернута серьезная работа по выявлению особо ценных объектов природы для дальнейшего их сбережения. В начале ХХ века термин «национальный парк» использовался в нашей стране, наряду с понятиямм «заповедник» и «памятник природы», весьма широко. В октябре 1917 года на заседании Постоянной природоохранительной комиссии ИРГО был заслушан доклад В.П. Семенова-Тян-Шанского и Г.А. Кожевникова «О типичных местностях, в которых необходимо организовать заповедники по образцу американских национальных парков». В ноябре 1919 года был издан циркуляр Центрального лесного отдела Наркомзема, в котором отмечалась недопустимость рубки лесных массивов, представляющих особую ценность, в том числе указаны были «площади будущих национальных парков и памятники природы». Губернские органы лесного хозяйства должны были дать предложения «о выделении и образовании национальных парков и государственных заповедников». Летом 1922 года Г.А. Кожевников обратился в Правительство РСФСР с докладной запиской «О нуждах охраны природы РСФСР». В ней, в частности, говорилось о том, что для конкретного осуществления охраны природы в РСФСР необходимо: 1. Устойчивое положение центральных организаций, ведающих охраной природы в республике, а именно: Комитета по охране памятников природы и отдела охраны природы при Главмузее. 2. Отпуск достаточных средств на содержание заповедников. 3. Принятие государством конкретных мер к сохранению «памятников природы»». В докладной записке также говорилось о необходимости поставить орган по охране природы «вне ведомственных влияний». 20 июня 1922 года этот документ подписали наркомы А.Луначарский, Л.Красин, Н.Брюханов, Н.Семашко, академики Д.Анучин, С.Ольденбург, А.Северцев, А.Ферсман, А.Павлов (всего 34 подписи ученых и государственных деятелей). 1923 год принес оживление в работу по охране природы страны, хотя составленная смета на содержание пяти функционирующих и 10 проектируемых заповедников не была выполнена. Всероссийская конференция по изучению естественных сил страны, созванная в начале 1923 года, рекомендовала срочное учреждение Всероссийского комитета по охране памятников природы «для сохранения на вечные времена первобытной неприкосновенности для научно-практических целей наиболее ценных памятников природы», и такой комитет был вскоре создан при Главнауке, но лишь в качестве совещательного органа, то есть на общественных началах. Председателем его стал профессор Н.М. Кулагин, членами – В.И. Талиев, А.Е. Ферсман, А.Н. Северцов, С.А. Бутурлин и др. Однако именно в это время само существование заповедников было поставлено под угрозу. Ф.Ф. Шиллингер писал: «5 мая 1923 г. коллегия Hаpкопpоса по инициативе пpоф. Гливенко вынесла постановление охpану пpиpоды и заповедники упpазднить и опять мне одному пpишлось обжаловать это постановление в соответствующих инстанциях, после чего была назначена pевизия во главе с Hиколаем Михайловичем Федоpовским всему Hаpкомпpосу. В pезультате этой pевизии дело охpаны пpиpоды и заповедников было опять спасено, уцелел и наш Комитет. Гливенко был снят с поста заведующего Главнаукой и учpежден отдел охpаны пpиpоды пpи Главнауке». Свое первое заседание в здании МГУ в июне 1923 года комитет открыл докладом заведующего отделом охраны природы Ф.Ф. Шиллингера о состоянии государственных заповедников. В это время на госбюджете Наркомпроса значились Астраханский, Крымский, Кубанский (Кавказский), Пензенский и Косинский заповедники, на содержание которых подотдел просил 600 тысяч рублей, а получил только три тысячи – средств не хватало. Баргузинский заповедник, как охотничий, финансировался за счет Наркомата земледелия. Косинский заповедник площадью 54,4 га был создан в 1923 г. Совнаркомом РСФСР в Подмосковье в районе деревни Косино. В заповеднике до 1942 года охранялся уникальный озерный комплекс из трех озер. 7 января 1924 года ВЦИК и СНК РСФСР издали декрет об учете и охране памятников искусств, старины и природы. В этом декрете дано определение заповедников как участков земли, навсегда подлежащих полной охране и изъятых из какого-то ни было хозяйственного использования. В 1924 году Наркомзем РСФСР обратился в Правительство с предложением подчинить ему все заповедники. Для рассмотрения этого вопроса была создана комиссия под председательством профессора В.А. Смольянова, которая отклонила ходатайство. «Передача научных заповедников в Наркомзем может поставить их перед угрозой невосстановимого разрушения первобытной природы, задержать изучение важнейших биологических проблем, – говорилось в заключении комиссии. – Заповедники неотъемлемо связаны с НКП и изъяты оттуда быть не могут». Нельзя подчинять заповедники хозяйственным ведомствам – вот важнейший вывод, сохраняющий свою актуальность до наших дней. В 1925 году при Главнауке Наркомпроса был учрежден Государственный междуведомственный комитет по охране природы во главе с профессором Н.М. Кулагиным. Правда, как и предыдущий Комитет по охране памятников природы, он оставался совещательным органом, не имевшим каких-либо полномочий, и, по сути, являлся консультативным советом отдела охраны природы Наркомпроса и BООП. Работали там все те же активисты охраны природы – Г.А. Кожевников, В.И. Талиев, Ф.Ф. Шиллингер и др. Заместителем Н.М. Кулагина стал В.Н. Макаров, ученым секретарем – Н.Н. Подъяпольский. С 1925 г. началась регулярная публикация «Трудов по изучению заповедников», издававшихся Главнаукой НКП РСФСР. Только с 1925 по 1929 г. вышло десять выпусков таких «Трудов». С 1926-1927 гг. в заповедниках начали формироваться более крупные научные коллективы из сотрудников разного профиля, в то же время широко практиковался и приезд специалистов из центральных научных и учебных учреждений, развертывались разносторонние отраслевые и комплексные исследования. Так, Ильменский заповедник был создан какминералогический, однако почти с первых лет в нем были не только составлены геологические карты, но и сделаны описания растительности и животного мира (работы Л.Н. Тюлиной, Н.М. Дукельской, С.И. Снегиревского и др.). В Кавказском заповеднике в 1927-1930 гг. работало более 10 научных экспедиций, в частности метеорологическая (Д.Ф. Нездюров), почвенно-геологическая (В.Н. Робинсон), ботаническая (профессор Н.А. Буш), зоологическая (профессор С.С. Туров), гидрологическая, гляциологическая и ряд других. Вскоре заповедник перешел на проведение стационарных исследований силами постоянных научных сотрудников. Начала работать «комплексная естественноисторическая станция» (КЕИС), сотрудниками которой были такие известные исследователи, как А.А. Насимович, В.П. Теплов, И.В. Жарков, С.С. Донауров. Период 1926-27 гг. был высшей точкой деятельности Отдела охраны природы Главнауки Наркомпроса, а в конце 1929 года его расформировали, и управление перешло к научному сектору Наркомпроса. Сократилось финансирование заповедников. В это время Наркомпрос издал сборник документов, куда входило Типовое положение о заповедниках, состоящих в ведении Наркомпроса. Типовое положение о заповедниках, состоящих в ведении Наркомпроса, предусматривало учреждение заповедников в целях научного исследования природы в ее прошлом и настоящем в связи с хозяйственными задачами страны. В соответствии со статьей 9 этого Положения «в зависимости от характера и задач, стоящих перед заповедниками, им могут представляться НКП права научно-исследовательских учреждений». Заповедникам разрешалось организовывать музеи, станции, библиотеки, лаборатории, обсерватории, опытные участки, зоофермы и другие вспомогательные учреждения и предприятия, издавать свой периодический орган, а также отдельные труды, устраивать диспуты, публичные лекции, курсы, конференции, семинары и т.д., привлекать к своей работе научные учреждения и отдельных лиц. Определяя задачи научной работы в заповедниках, Г.А. Кожевников считал наиболее важным «изучение постепенных изменений организмов в связи с изменениями окружающей среды». Начинать такие исследования, по мнению Г.А. Кожевникова, надо было с описания состояния природы в данное время, детальных метеорологических наблюдений, различных форм «биологической съемки». Г.А. Кожевников считал, что только в течение непрерывных и длительных наблюдений, при условии строгого сохранения подлинного заповедного режима могут быть решены сложные научные проблемы биоценотического плана. Положение о заповедниках Наркомпроса разрешало организацию «экскурсионного дела» на' заповедных территориях, однако задача содействия развитию туризма в то время не ставилась. В 1929 году произошла смена приоритетов в области хозяйственного и социально-культурного строительства, она получила отражение в изменении правительственного курса по отношению к заповедникам – тенденция утилитарной значимости объектов охраны природы вышла на первый план. На Первом Всероссийском съезде по охране природы в 1929 году профессор Д.Н. Кашкаров говорил о необходимости создания специальной сети охраняемых территорий – национальных парков – для широких масс туристов и обеспечения отдыха трудящихся в целях сбережения ценных природных участков. Д.Н. Кашкаров подчеркивал, что речь идет об организованном туризме, и считал необходимым создание в национальных парках трех зон: абсолютной заповедности, для педагогических целей и для отдыха, доступного широким массам посетителей. В 1929 году, приехав из междуречья Печоры и Илыча, Ф.Ф. Шиллингер писал: «Красоты проектируемого нами парка во многом не уступают знаменитому Йеллоустонскому парку Североамериканских Соединенных Штатов, а в экономическом отношении и в отношении поднятия благосостояния окружающего населения он во многом его превзойдет». В 1930 году Печоро-Илычский заповедник был учрежден и существует до сих пор, но в статусе заповедника, а не национального парка. Некоторые наши заповедники, в частности, кроме Печоро-Илычского, красноярские Столбы и Тебердинский, первоначально проектировались и создавались именно как национальные парки, при этом планировалось их организационное устройство с элементами, более присущими национальным паркам, чем заповедникам. Однако по идеологическим причинам вместо национальных парков в стране создавались только заповедники, поэтому по определению под удар «хозяйственников» попал принцип неприкосновенности заповедников от какой-либо хозяйственной деятельности. Хотя задачи заповедников уже были изменены, формулировка их неприкосновенности еще сохранялась, но этот принцип вскоре был подвергнут критике и фактически предан забвению. Охрана природы в ее прежнем понимании подверглась критике, ее стали рассматривать как форму природопользования. Комитет по охране природы был преобразован в Государственный междуведомственный комитет содействия развитию природных богатств РСФСР, а журнал «Охрана природы» с 1931 года стал называться «Природа и социалистическое хозяйство». Несмотря на критику принципа неприкосновенности, в резолюции Первого Всероссийского съезда по охране природы в 1929 году по докладам В.П. Семенова-Тян-Шанского, С.А. Северцова, В.В. Станчинского давалась прежняя, классическая трактовка заповедников как эталонов природы, «которых не будет касаться рука человека». Смещение в 1929 году с поста руководителя Наркомпроса А.В. Луначарского означало отказ от проводимой Наркоматом просвещения политики гуманистического образования, ориентированного на культурный плюрализм и автономию. Сменивший его А.С. Бубнов относился к проблемам охраны природы менее ответственно, и это выразилось в уменьшении финансирования Комитета по охране природы в сравнении с другими отделами Наркомпроса. Проводится нажим на Наркомпрос со стороны других ведомств и руководящих партийных органов с требованием усиления «полезности» заповедников. К 1932 году сложилась ситуация, когда решения Комитета по охране природы, сформированного внутри Наркомпроса РСФСР, другие ведомства игнорировали. Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР «Об охране и развитии природных богатств в РСФСР», принятым в июне 1930 года, наряду с задачей сохранения «первоначальных природных условий» заповедникам предписывалось «вводить естественные произведения природы, в особенности не использованные еще человеком, в хозяйственный оборот» и «всесторонне использовать не затронутые культурой участки природы для изучения тех изменений природных условий, которые вносит деятельность человека» (пункт 5). С 1930 года происходит «чистка» Главнауки, уволены и репрессированы многие видные деятели охраны природы. Настаивают на закрытии Общества охраны природы и уничтожении самого института охраны природы, как «не соответствующего представлениям текущего момента». В новых положениях о заповедниках исчезает строка об абсолютном невмешательстве в природу. В частности, в 1930 году, после неоднократных проверок Ильменского заповедника, был арестован его директор Д.И. Руденко, дворянин по происхождению, получивший высшее образование до революции. Ему не простили активных выступлений на Первом Всероссийском съезде охраны природы 1929 года, в которых он утверждал, что любая экономическая активность противоречит понятию «заповедность», выступал против откровенной политической идеологизации работы заповедников, в частности, против социалистического соревнования между ними. Самостоятельность в мыслях и действиях Д.И. Руденко не вписывалась в административно-командную систему наступающего времени. В 1931 году Наркомлес и правительства закавказских республик ходатайствуют перед Совнаркомом о ликвидации заповедников. Тем не менее, в начале 30-х годов сеть заповедников росла, хотя Наркомпрос уделял им все меньше и меньше внимания. Быстрые и глубокие изменения в политике, экономике и общественном мнении, последовавшие за XV съездом партии, привели к тому, что уже через четыре года после проведения в 1929 году Всероссийского съезда по охране природы в стране резко отрицательно изменилось отношение к проблемам охраны природы. В январе 1933 года в Москве состоялся Первый Всесоюзный съезд по охране природы, который призвал «сорвать фетиш неприкосновенности с заповедников, заселить всю страну полезной фауной и вредную изжить». По центральному докладу на съезде — докладу В.Н. Макарова съезд принял резолюцию, характеризующую общий откат от классических принципов охраны природы: «В связи с задачами второй пятилетки перед работниками в деле охраны природы встает одна исчерпывающая обязанность – подчинить все это дело основной решающей задаче второй пятилетки – завершить социалистическую реконструкцию народного хозяйства. (...) Съезд категорически отвергает буржуазную теорию о невозможности управления процессами дикой природы и о полном невмешательстве человека в ее процессы на заповедных территориях». Делегаты съезда в своих выступлениях обвиняли Наркомпрос в организации заповедников как убежищ для сотрудников, которые занимаются «чистой наукой». Резче и многочисленнее звучали предложения подчинить все заповедники хозяйственным Наркоматам. После съезда Наркомпрос претерпел очередную перестройку, призванную ограничить сферу его компетенции только вопросами образования. 27 июня 1933 года СНК РСФСР постановлением № 645 передал управление по заповедникам Наркомпроса РСФСР со всеми заповедниками в руки хозяйственного ведомства – Наркомзема РСФСР. Уже на следующий день комиссар просвещения Бубнов написал председателю СНК РСФСР письмо с просьбой пересмотреть это решение в виду нарушений правовых норм и грозящей гибели заповедникам. Председатель СНК РСФСР Сулимов отказал. Российские заповедники оказались на волоске от гибели. Однако, уже 23 июля 1933 года, не без воздействия покровителя дела охраны природы в России старого большевика Смидовича, тот же Сулимов проводит совещание (Смидович (ВЦИК), Бубнов (НКП РСФСР), Лисицин (НКЗ РСФСР), Беленький (Союзпушнина), на котором решено «считать необходимым организацию при Президиуме ВЦИК Постоянного Комитета по заповедникам». Что и было сделано 20 августа 1933 года совместным постановлением ВЦИК и СНК РСФСР. Комитет по заповедникам при Президиуме ВЦИК РСФСР возглавил известный государственный деятель, член ЦИК и ВЦИК П.Г. Смидович, заместителем его был назначен В.Н. Макаров. В постановлении Совнаркома РСФСР сказано, что Комитет по заповедникам создавался для общего направления работы заповедников, разработки необходимых мероприятий по развитию и охране заповедников, а также для контроля за работой ведомств в отношении переданных в их ведение заповедников. Таким образом, положение с заповедниками России не только стабилизировалось, но даже немного улучшилось. Хотя цена, которую заплатило заповедное дело, состояла не столько в территориальных уступках, сколько в принципиальной позиции, то есть в отказе от полной заповедности охраняемых территорий. «Да, обидно вложить столько сил и средств личных и государственных, чтобы создать «базу» для наживы и карьеры чуждых и науке, и природе, и советскому строю людей», – с горечью писал в 30-х годах о Кавказском заповеднике его первый директор Х.Г. Шапошников. В 30-х – начале 40-х гг. Россия потеряла некоторые свои местные заповедники, созданные в 20-е годы: «Бобровые лежбища мыса Лопатки» на Камчатке, Валдайский, Косинский, «Живая книга». Причем, за последний шла упорная борьба. В начале 30-х ликвидировано Московское областное бюро краеведения, но его заповедник «Живая книга» спасло от закрытия ВООП, взяв под опеку и уплатив СНК РСФСР 150 тысяч рублей долга. Однако затем, когда самому Обществу пришлось туго, от заповедника пришлось отказаться. «Живую книгу» закрыли в 1940 году. А заповедник местного значения «Лес на Ворскле» в 1937 году удалось спасти, передав Ленинградскому университету в качестве научной базы. В апреле 1934 года принято постановление ВЦИК и СНК с утверждением нового Положения о заповедниках, с отменой старого. Его формулировки предусматривали конкретные хозяйственные задачи, в частности акклиматизацию и реакклиматизацию животных и растений. Комитет по заповедникам утвердил положение о научных советах. Особо следует выделить резолюцию пленума Комитета – «Организация научно-исследовательской работы в заповедниках». Этот документ официально заложил программу научной деятельности заповедников. Предусматривались регулярные и длительные наблюдения , картирование, изучение состава флоры и фауны, постоянные метео- фено- и биологические исследования, то есть то что позднее будет названо Летописями природы, а ныне называется мониторингом. Тогда же было намечено регулярное издание Трудов. Со всеми поставленными задачами комитет по заповедникам справился весьма успешно. С 1930 по 1940 гг. было создано 20 новых заповедников. Только в 1935 году комитет учредил в РСФСР девять новых заповедников общегосударственного значения. При этом 3 из них (Наурзумский, Ак-Су-Джабаглы-Су и Алма-Атинский) относились территориально к Казахстану, в то время – Казакской АССР в составе РСФСР. Комитет организовал и осуществил 10 экспедиций и 28 проверок на местах, значительно увеличил численность работников в заповедниках. Именно тогда сложилась структура заповедника как учреждения. В 1937 году система государственных заповедников РСФСР являлась важнейшим звеном в заповедном строительстве Советского Союза. В её составе находилось 33 госбюджетных и местных заповедника общей площадью 7,8 млн. га из 42 заповедников, находящихся на территории СССР и занимающих в общей сложности площадь 9,14 млн. га. Однако со смертью 16 апреля 1935 года председателя Комитета по заповедникам при ВЦИК П.Г. Смидовича, для российских заповедников опять настали черные дни. ЦК ВКП(б) назначил им проверку. В ноябре 1935 г. по итогам проверки О.Б. Лепешинская подготовила докладную записку для научного отдела ЦК ВКП(б) по обследованию заповедников РСФСР: «Общая картина заповедников. Анархия, стихийность... Выводы 1. Заповедники в настоящее время ничего не дают. Заповедники нужны. 3. Все зоопарки (беспризорные), зоосады и заповедники всех ведомств должны быть под одним общим руководством. 5. Природу взять в руки и переделать для целей соцстроительства. 10. Сделать заповедники большевистскими, зажиточными, научными и райскими уголками». В декабре 1935 г. заместитель председателя Комитета по заповедникам при Президиуме ВЦИК В.Макаров шлет докладную записку председателю ВЦИК М.Калинину: «Опыт передачи госзаповедников в систему Наркомзема, Наркомлеса, Центроохоты, Наркомпроса, Наркомвнешторга уже был и в итоге заповедники оказывались или совершенно заброшенными и хирели окончательно, или в них начинали производить эксплуатацию сохраняемых объектов, превращая заповедник в свою противоположность. В 1930 году был даже такой случай, когда Кавказский заповедник (в 400 тыс. га) потерялся в Наркомземе и не оказался в Наркомлесе и только вмешательство НКРКИ помогло отыскать этот заповедник». Решающую роль в спасении российских заповедников сыграли самоотверженность и принципиальность видных деятелей природоохранного движения страны, в частности, – Ф.Ф. Шиллингера. Он писал: «Ревизия эта длилась в течение октября, ноября и декабря 1935 г. Результат ее был довольно печален, для нас, работников охраны природы и заповедников – решено было передать заповедники Наркомзему СССР. Началась передача, вернее, подготовка к ней. Я уже не служил в Комитете, так как после смерти т. Смидовича был уволен без предъявления каких-либо причин... Когда я убедился, что дело окончательно погибает и никто не пытается его спасти, мною было подано в отдел науки ЦК партии особое заявление, и в последний момент я в отчаянии написал письмо т. Сталину. Это было 20-го января 1936 г. Об этом письме никто не знал – я держал его в тайне от самых близких. Оно получилось обширное – 20 стр. большого формата на машинке. Передача была приостановлена. Комитет уцелел, заповедники не были переданы Наркомзему и на их содержание отпущены крупные суммы». Комитет по заповедникам при Президиуме ВЦИК РСФСР сосредоточил в своих руках большинство заповедников РСФСР, получив те, которые ранее подчинялись Наркомзему и другим ведомствам. Комитет по заповедникам состоял из трех секторов: организационного, научного и культурно-просветительного, он имел самостоятельный бюджет, издавал довольно объемистые «научно-методические записки», где выступали как наиболее опытные, так и начинающие работники заповедной системы. Передача заповедников в подчинение специально созданного государственного органа должна рассматриваться как важный этап в развитии всего природоохранного дела. Но в конце 1938 года в связи с созданием Верховного Совета РСФСР Президиум ВЦИК прекратил свою деятельность, и Комитет по заповедникам был подчинен непосредственно Совнаркому РСФСР. С 1939 года он был преобразован в Главное управление по заповедникам, зоопаркам и зоосадам Совнаркома РСФСР, которое существовало до 1951 года (с 1945 года – при Совете Министров РСФСР). Аналогичные главки (или управления) были созданы и в семи других союзных республиках (Украинской, Белорусской, Казахской, Грузинской, Азербайджанской, Туркменской и Узбекской). Таким образом, почти двадцать лет заповедники имели свое персональное ведомство, которое обеспечивало деятельность существующих и организацию новых заповедников. Перед войной некоторые заповедники достигли уровня комплексных научно-исследовательских учреждений. Большим достижением была необычайная издательская активность, внимание к методическим разработкам. Были разработаны индивидуальные положения о каждом из действующих заповедников, определяющие их задачи и научный профиль. В эти годы проходила жесткая централизация процесса принятия и реализации решений, приведшая к командно-приказному стилю руководства. Неподвижность и единообразие организационных структур, недостаточное внимание к проблемам заповедного дела привело к тому, что в государственном подходе к заповедникам полностью преобладал принцип утилитарности с прослеживанием преимущественного развития охотоведческого направления, как наиболее «товарного» продукта. Утилитарный подход отразился в официальных документах, которыми являлись типовые Положения о заповедниках, принятые в 40-е годы. Именно тогда в заповедниках сложилась сложная ситуация, при которой им вменялось в обязанности взаимоисключающие задачи: запрещалось нарушение естественного состояния природных комплексов, но, вместе с тем, главной задачей перед заповедниками становилось увеличение количественного и качественного обогащения территории заповедников новыми представителями фауны и флоры путем акклиматизации как из мест СССР, так и чужеземных. В этот период заповедники рассматривались как «заповедные хозяйства». Функция хозяйственного использования под термином «восстановление богатств» свела к минимуму научно-исследовательские задачи. На конец 30-х гг., особенно на 1937 год, пришелся этап политических репрессий многих деятелей заповедного дела, в том числе – первых директоров российских заповедников, носителей идеологии «абсолютной заповедности». В частности, были репрессированы первый директор Кавказского заповедника Х.Г. Шапошников, первый директор заповедника «Столбы» А.Л. Яворский, первый директор Астраханского заповедника Н.П. Футасевич. В 1938 году был арестован известный деятель заповедного дела, участвовавший в создании многих заповедников России, первый председатель Всероссийского общества охраны природы Ф.Ф. Шиллингер. В суровые годы Великой Отечественной войны ни один из заповедников не был ликвидирован, кроме местных Валдайского (Новгородская область) в 1941 году и Косинского (Московская область) в 1942 году. В 1943 году было принято постановление СНК РСФСР о создании заповедников «Предуралье» и «Кунгурская ледяная пещера» в Пермской области. В 1945 году были созданы Московский и Дарвинский государственные заповедники, в 1946 году – «Денежкин Камень» и «Висим». В 1948 году на базе участков Московского заповедника было создано 5 самостоятельных заповедников. В том же 1948 году было создано два заповедника на острове Сахалин (Южно- и Средне-Сахалинские) и Читинский заповедник – в верховьях реки Читинки возле г. Читы. Дальнейшее расширение сети заповедников в РСФСР в послевоенные годы связано, в частности, с постановлением Совета Министров РСФСР «Об охране природы на территории РСФСР», в котором подчеркивалась целесообразность заповедания особо ценных природных участков. Всего в 1946-1949 гг. было организовано 13 новых заповедников и ожидалось дальнейшее расширение заповедной сети. Так, намечалось создание заповедников в Якутии, в Новосибирской области, на Курильских островах, в Кабардино-Балкарии, Туве и ряде других районов страны. В 1950 году даже было принято постановление Совета Министров РСФСР о создании 3-х заповедников в Якутской АССР, однако эти планы не удалось реализовать. Уже в конце 1949 г. в Совмине СССР встал вопрос о более широком использовании заповедников в хозяйственных целях. В начале 1950 года на должность начальника Главного управления по заповедникам при Совете Министров РСФСР пришел лесовод А.В. Малиновский, сменивший на этом посту К.М. Шведчикова, старого большевика, работавшего в главке с 1935 года (после кончины П.Г. Смидовича). Его взгляды на заповедное дело сильно отличались от традиционно-заповедных, зато были вполне в духе того времени. Ведь совсем недавно закончилась печально знаменитая августовская сессия ВАСХНИЛ 1948 года и был провозглашен И.В. Сталиным курс на преобразование природы. А.В. Малиновский постоянно повторял, что «вопросы охраны природы в нашем государстве решаются всей системой народного хозяйства», а отсюда следовало, что никаких специальных усилий для этого прилагать вообще не следует и заповедники в принципе не нужны как природоохранительные учреждения. Он настаивал на полном отказе от самого термина «охрана природы». Что же касается заповедников, то любимым его выражением было именно «заповедное хозяйство». А.В. Малиновский настаивал, что «в заповедниках надо хозяйствовать, а не просто наблюдать». Ссылаясь на результаты проводимой в то время проверки работы заповедников комиссией Комитета госконтроля РСФСР, А.В. Малиновский наметил ряд коренных изменений в заповедном деле. Прежде всего, он решил существенно сократить сеть заповедников как по их числу, так и, особенно, по площади. В то время пять заповедников страны имели территорию свыше миллиона гектаров, а крупнейший из них, Сихотэ-Алиньский, занимал 1,8 миллиона гектаров. «Как можно выводить такие площади из хозяйственного использования? – не раз с гневом спрашивал Малиновский. – От кого и зачем их охранять в социалистическом государстве, где каждая отрасль хозяйства работает планово, на основе расширенного воспроизводства? Для научных исследований, которые будут приближены к насущным практическим задачам, с избытком хватит и ста тысяч гектаров». Эту произвольно определенную цифру он установил и как высшей предел площади для любого заповедника РСФСР и страны. Этот критерий величины заповедника нашел свое отражение и в сталинском постановлении 1951 года о ликвидации системы заповедников. Другой важнейшей задачей А.В. Малиновский считал пересмотр научной тематики. «Основной задачей заповедников, – провозгласил он, – является ведение хозяйства, направленного на разработку вопросов сельского и лесного хозяйства, охотничьего и рыбного промысла». В июне 1950 г. на запрос Совмина СССР Минлесхоз СССР сообщает Правительству: «1. Значительная часть лесов не лесоустроена. 2. Лесовосстановительные мероприятия проводятся в крайне ограниченных размерах... (...). 4. Санитарное состояние лесов во многих заповедниках неудовлетворительное (...). 6. Научная работа по вопросам лесного хозяйства не координируется. В заключение министр лесного хозяйства А.И. Бовин предложил: «1. Пересмотреть режим заповедности. 2. Организовать единый центр административно-хозяйственного и научно-методического руководства заповедниками и пересмотреть условия работы заповедников». 20 июля 1950 года Совет Министров СССР предложил Советам Министров республик, Госплану СССР «представить предложения о сети и мерах по улучшению деятельности заповедников». Председатель Госплана СССР М.З. Сабуров внимательно изучил мнение республик, АН СССР и 18 ноября 1950 года направил в Президиум Совета Министров СССР проект постановления Совета Министров СССР «Об улучшении работы в заповедниках». В сравнении с подписанным позднее И.В. Сталиным, данный проект был довольно либеральным. Так, в РСФСР предполагалось ликвидировать три заповедника (а не 26, как это было сделано впоследствии). Кроме этого, Главку по заповедникам при Совете Министров СССР разрешалось начать печатать труды заповедников, работникам заповедной сети предполагалось повысить зарплату. Однако этот проект не был поддержан. 24 ноября 1950 года Бюро Совета Министров СССР после предварительного рассмотрения всех предложений поручило Министру Госконтроля В.Н. Меркулову, работающему в этой должности с октября 1950 года. представить окончательное предложение по заповедникам. Чтобы себя хорошо зарекомендовать, ему было необходимо какое-нибудь громкое «дело». И естественно, «дело заповедников» подошло как никогда кстати. 4 января 1951 года В.Н. Меркулов направил письмо «О работе государственных заповедников» на имя И.В. Сталина: «Работу заповедников, по нашему мнению, необходимо коренным образом перестроить (...). Полагаем, что сеть заповедников и их размеры должны быть пересмотрены». В мае 1951 года, как свидетельствуют собранные В.Е. Борейко материалы архивов, все документы по «делу заповедников» были переданы секретарю И.В. Сталина А.Н. Поскребышеву. А 25 июля 1951 года И.В. Сталиным подписано распоряжение Совета Министров СССР №12535-р.: «Поручить комиссии в составе тов. Меркулова (председатель), Хрущев, Козлов, Бенедиктов, Скворцов, Бовин, Сафронов подробно разобрать материалы Госконтроля по каждому заповеднику и представить проект Постановления Совета Министров СССР о передаче земель и лесов соответствующим ведомствам для использования государственными органами и колхозами с тем, чтобы территорию всех оставшихся заповедников свести не более, чем к 1,5 млн. гектаров. Первый доклад комиссии заслушать в Совете Министров через 2 недели». 29 августа 1951 года И.В. Сталиным было подписано постановление Совета Министров № 3192 «О заповедниках». В нем, в частности, говорилось: «Совет Министров устанавливает, что в ряде районов необоснованно разрослась сеть заповедников по охране природы. Площади Сихоте-Алинского, Бадхызского, Баргузинского, Печоро-Илычского, Кавказского и других чрезмерно велики, а их леса, полезные ископаемые, сельскохозяйственные и водные угодья не используются, лесное хозяйство в заповедниках хромает. Леса многих заповедников захламлены и заражены вредителями. Научно-исследовательская работа в большинстве государственных заповедников ведется в отрыве от практических интересов народного хозяйства. Тематика научных работ зачастую носит надуманный и случайный характер». Согласно данному документу, из 128 заповедников СССР 88 были закрыты как ненужные народному хозяйству: в России – 26, Грузии – 16, Белоруссии – 2, Казахстане – 3, Азербайджане – 2, Туркмении – 4, Армении - 1, Узбекистане – 2, Украине – 19, Литве – 13 заповедников. Из оставшихся 40 заповедников площадь пятнадцати сокращалась. Из 12,6 млн. га осталось около 1,4 млн. га, то есть площадь заповедников сократилась в 9 раз. Только в РСФСР общая площадь заповедников уменьшилась с 10,05 млн. га до 0,89 млн. га, т.е. более чем в 11 раз. Российские заповедники ликвидировали согласно Постановлению Совмина РСФСР от 10.09.1951 г. № 1085 «О ликвидации Главного управления по заповедникам при Совете Министров РСФСР и об упразднении отдельных заповедников». Хронология жизни и смерти российских заповедников Существуют два нормативных правовых акта РСФСР, которые можно использовать в качестве своеобразных «реперных» точек оценки системы государственных заповедников РСФСР в 1935 и 1951 гг. Постановлением ВЦИК, СНК РСФСР от 10.02.1935 г. «Об утверждении сети полных заповедников общегосударственного значения» утверждались 12 так называемых полных заповедников общегосударственного значения, находящихся в непосредственном ведении Комитета по заповедникам при Президиуме Всероссийского центрального исполнительного комитета и состоящих на государственном бюджете РСФСР, а также 5 полных заповедников общегосударственного значения, состоящих в непосредственном управлении соответствующих советов народных комиссаров АССР, краевых и областных исполнительных комитетов, проводящих эту работу под общим руководством Комитета по заповедникам при Президиуме ВЦИК. В постановлении Совмина РСФСР от 10.09.1951 г. № 1085 «О ликвидации Главного управления по заповедникам при Совете Министров РСФСР и об упразднении отдельных заповедников». уже рассматривается система, состоящая из 37-ми государственных заповедников и 6-ти местных, находящихся в ведении местных советских органов и учебных заведений. Можно еще добавить, что в 1923 году на госбюджете Наркомпроса РСФСР уже значились Астраханский, Крымский, Кубанский (будущий Кавказский), Пензенский и Косинский заповедники, В 1925 году к ним добавился Ильменский минералогический заповедник. Баргузинский заповедник находился в ведении Наркомзема РСФСР. Когда же эти заповедники были учреждены, в каких условиях происходило их формирование? № п/п Наименование заповедника Годы жизни Обстоятельства создания 1 Саянский соболиный 28.05.1915-1919 Создан постановлением Иркутского генерал-губернатора 1939-1951 Учрежден решением СНК РСФСР 2 Кедровая Падь 25.10.1916 - по н.в. Учрежден Постановлением Совета Министров России (в 1924 году учрежден решением Дальневосточного революционного совета) 3 Баргузинский охотничий 29.12.1916 - по н.в. Учрежден Правительствующим Сенатом 4 Кроноцкий 28.07.1917 - по н.в. Учрежден решением Первого Камчатского краевого съезда (образован при генерал-губернаторе Восточной Сибири Д.Г. Анучине еще в 1882 г., и тогда же были официально очерчены его границы). 5 Астраханский 11.04.1919 - по н.в. Учрежден решением Астраханского губисполкома 6 «Попереченская степь» 09.1919-1924 Создан постановлением Пензенского губернского земельного отдела губисполкома 7 «Живая книга» 1920-1940 Местный, в подчинении Богородского ун-та (сейчас – г. Ногинск Московской обл.) 8 Кубанский высокогорный 3.12.1920-12.05.1924 Создан постановлением Кубано-Черноморского ревкома Кавказский зубровый 12.05.1924 - по н.в. Учрежден декретом СНК РСФСР 9 Косинский 1923-1942 Местный, учрежден решением Совнаркома РСФСР 10 Воронежский охотничий бобровый 1923- по н.в. Создан постановлением № 66 Воронежского губземотдела губисполкома 11 Ильменский минералогический 20.07.1924-30.11.1935 Учрежден постановлением СНК РСФСР Ильменский 1.12.1935- по н.в. Преобразован из минералогического в комплексный – биолого-минералогический 12 «Лес на Ворскле» 1924-1951 Местный 13 Пензенский 1924-1927 Создан на базе заповедника «Попереченская степь» 14 «Столбы» геологический 10.1924-30.06.1925 Учрежден решением отдела охраны природы Главнауки Наркомпроса РСФСР «Столбы» 30.06.1925- по н.в. Учрежден постановлением Енисейского губисполкома 15 «Галичья гора» 8(25).04.1925-1951 Местный, решением комитета по охране природы Главнауки Наркомпроса РСФСР 16 «Бобровые лежбища мыса Лопатки» 1927-1932 Местный (Камчатка), учрежден постановлением СНК РСФСР 17 Троицкий степной 1927-1951 Местный 18 Средне-Волжский 1927-1937 Создан на базе Пензенского заповедника 19 Северо-Уральский боброво-соболиный охотничий 26.04.1929-1934 Учрежден решением коллегии Наркомзема РСФСР Кондо-Сосьвинский 11.1934-1951 Постановлением Президиума ВЦИК признан государственным 20 Уч-Коса 20.05.1929- ? Учрежден постановлением СНК РСФСР «О заповеднике Уч-Коса в Дагестанской АССР» 21 Башкирский 03.09.1929-1951 Учрежден решением СНК Башкирской АССР №101/33/1 22 Лапландский 17.01.1930- по н.в. Учрежден постановлением Ленинградского облисполкома 23 Печорский (Печоро-Илычский) 4.05.1930- по н.в. Учрежден постановлением СНК РСФСР (СУ, 1930, № 30, стр. 397), границы заповедника определены Постановлением СНК РСФСР от 30 июля 1931 г. № 826. 24 Центрально-Лесной 04.05.1930- по н.в. Учрежден постановлением СНК РСФСР. Постановлением СНК РСФСР от 31.12.1931 г. № 1303 установлены его границы 25 «Кивач» 11.06.1931- по н.в. Учрежден постановлением СНК Автономной Карельской ССР № 604 26 Алтайский 16.04.1932- по н.в. Учрежден постановлением СНК РСФСР «Об учреждении в пределах Ойротской и Хакасской автономных областей государственного Алтайского заповедника» 27 Кандалакшский охотничий 07.09.1932-1939 Учрежден постановлением ЦИК Карельской АССР № 83 «О создании охотничьего заповедника по болотной дичи в Кандалакшском заливе» Кандалакшский 25.07.1939- по н.в. Постановление СНК РСФСР от 25.07.1939 №386 28 Супутинский (в н.в. – Уссурийский) 07.08.1934- по н.в. Закрепление земель за заповедником произошло только в октябре 1949 года распоряжением Совета Министров СССР 29 Клязьминский выхухолевый 10.02.1935- 1951 Учрежден постановлением ВЦИК и СНК РСФСР 30 Окский выхухолевый 10.02.1935- по н.в. Учрежден постановлением ВЦИК и СНК РСФСР 31 Хоперский выхухолевый 10.02.1935- по н.в. Учрежден постановлением ВЦИК и СНК РСФСР 32 «Тульская засека» 10.02.1935- 1951 Учрежден постановлением ВЦИК и СНК РСФСР 33 Сихотэ-Алинский 10.02.1935- по н.в. Учрежден постановлением ВЦИК и СНК РСФСР 34 Центрально-Черноземный 10.02.1935- по н.в. Учрежден постановлением ВЦИК и СНК РСФСР 35 Тебердинский акклиматизационный 1935-1936 Местный, учрежден решением Карачаевского облисполкома Тебердинский высокогорный акклиматизационный 23.01.1936- по н.в. Учрежден постановлением № 40 ВЦИК и СНК РСФСР 36 Мордовский 16.03.1935- 05.03.1936 Местный, учрежден постановлением президиума ЦИК и СНК Мордовской АССР 05.03.1936- по н.в. Учрежден постановлением № 57 ВЦИК и СНК РСФСР 37 Куйбышевский 1937-1951 Создан на базе Средне-Волжского заповедника 38 Валдайский 1938-1941 Местный 39 «Семь островов» 20.05.1938-1951 Учрежден постановлением ВЦИК и СНК РСФСР 40 Судзухинский (с 1970 г. – Лазовский) 14.05.1940- по н.в. Учрежден постановлением СНК РСФСР № 351 41 «Кунгурская ледяная пещера» 1943-1948 Местный, учрежден постановлением СНК РСФСР 42 «Предуралье» 1943-1951 Местный, учрежден постановлением СНК РСФСР 43 Дарвинский 18.07.1945- по н.в. Учрежден распоряжением СНК РСФСР № 1751-р на основании распоряжения Совета Народных Комиссаров СССР от 3 июля 1945 г. 44 Московский 19.06.1945-1948 Учрежден постановлением СНК РСФСР № 375. Включал 5 изолированных участков, которые в 1948 году стали самостоятельными заповедниками 45 «Висим» 1946-1951 Учрежден постановлением Совета Министров РСФСР. С 1971 г. в его границах функционирует Висимский заповедник. 46 «Денежкин камень» 1946 - по н.в. Учрежден постановлением Совета Министров РСФСР 47 Верхне-Клязьминский 3.04.1948-1951 48 Верхне-Москворецкий 3.04.1948-1951 49 Глубоко-Истринский 3.04.1948-1951 50 Приволжско-Дубненский 3.04.1948-1951 51 Приокско-Террасный 3.04.1948 – по н.в. 52 Средне-Сахалинский 1948-1951 53 Южно-Сахалинский 1948-1951 54 Читинский 1948-1951 Примечания: жирным шрифтом выделены заповедники, которые после 1951 года больше в статусе заповедников уже не существовали. Пока не установлены даты создания, а также обстоятельства функционирования двух местных заповедников в Тамбовской области – Мучкапского и Уваровского (по названиям административных районов Тамбовщины). В 1951 году оба заповедника были упразднены. Возможно, на их месте сейчас функционирует боброво-выхухолевый государственный заказник на территории современных Уваровского и Мучкапского районов Тамбовской области по пойме реки Вороны.